ernestine_16

Учитель передернул плечами. Скрипнула портупея, и сразу вспомнилось, как давно, еще в империалистическую, очень хотелось ему добыть языка. Долго хотеть не пришлось: приехала к ним в Дубушяны автолавка, груженная субпродуктами. Там тебе и паштеты, и карпаччо, и, конечно же, он – язык. Млеет себе тихонечко на блюде, весь в желе, весь в брусничных листьях. Молодые тогда были, не ценили ничего. Думали, в жизни будет еще столько разных языков.

А выбрал он один, английский...
Наивный был, ох и наивный!

...Так радужно, звонко, остро и пестро принимал он жизнь! Так густо намазывал на хлеб своей судьбы разные события и постановления Партии, щедро присаливал своей инициативой, добавлял сверху ягодку таланта, укладывал тонкий укропный стебелек высшего образования, втыкал блестящую маслинку самолюбования.
А больше жрать нечего было.
А вся земля вокруг была покрыта тугим снегом, потом снова солнце нашлепывало всей пятерней кленовые листья, и опять из-под сахарного снежного коржика бежал куда-то ручеек, - а ведь были еще и лето, и дальнее море, и ночной гудок поезда ... Чувствуешь затылком прохладный линкруст на стенке сумрачного темно-зеленого купе, слушаешь дребезжанье жалкой ложечки в стакане с гордым голубем на подстаканнике "Миру-мир" - и точно знаешь, что куда бы ни направился, где бы ни оказался совсем случайно - везде встретят самые лучшие на свете люди. Они будут в унтах или войлочных шапочках, похожих на бумажные кораблики. Или в барашковой хмурой папахе. Или в резиновых сапожищах, по колено утопая в сером пахучем сугробе только что выловленной тюльки. Они запоют, как в фильме, протянут к нему свои рабочие руки и, чем бы ни были заняты, подхватят его, маленького, поднимут выше кабины трактора, выше новостройки, выше всего, что у них там есть - и ему останется только захохотать от восторга. И вот тогда сбоку от неба обязательно появится веточка цветущей яблони...
Так было нарисовано на почтовых открытках.
Значит, это и было жизнью.